Он гремел непоколебимым гневом в речах и книгах наших вольнодумцев томительно звучал в стихах Пушкина гудел, как колокол на башне вечевой, у Лермонтова рисовал громадные полотна русской жизни у Толстого Герцена Тургенева Достоевского Чехова был громоподобен в устах Маяковского прост и строг в раздумьях Горького колдовскими напевами звенел в строфах Блока
графически объяснить постановку запятых